СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ НАСЛЕДСТВЕННОГО ПРАВА В КАРАЧАЕ В XIX ВЕКЕ

СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ НАСЛЕДСТВЕННОГО ПРАВА

В КАРАЧАЕ В XIX ВЕКЕ

 

Абайханова П.И

В статье представлен результат исследования наследственного права в карачаевском обществе в XIX веке. В ходе исследования на основе материалов по обычному праву карачаевцев выявлена специфика наследственных правоотношений, прослежена их эволюция.

The result of research of the law of succession is presented in the article in karachayan society in the XIX century. During research, on the basis of materials on a common law ofkarachayan specifics of hereditary legal relationship are revealed, their evolution is tracked

 

Ключевые слова: завещание, наследство, правоотношения,  большая семья, глава семьи, адат, ша­риат, земля.

Keywords: will, inheritance, legal relationship, big family, head of the family, adat, Shariat, earth.

 

Переход прав и обязанностей умершего лица к его преемникам в соответствии с нормами адата следует понимать как наследование. Соблюдение этих правил поддерживалось и гарантировалось об­щественным мнением, в частности, наиболее влия­тельными и авторитетными представителями рода.

После смерти главы дома внутрисемейные от­ношения строились в двух важных направлениях: экономическом (разделение труда) и личностном (имущественные отношения внутри семьи). Без­условно, с имущественным правом карачаевцев тесно связаны и другие формы права: земельное, брачно-семейное, трудовое и др. Основными объ­ектами гражданско-правовых отношений в Карачае оставались скот и земля, которые регулировались нормами обычного права.

Разделы семейного имущества, а именно на­следование, до начала XIX в. регулировались толь­ко адатами. В пореформенный период адаты стали интенсивно вытесняться нормами мусульманского права — шариата. Наряду с этим, личные и имуще­ственные правовые отношения карачаевцев подвер­глись определенной трансформации под влиянием российского законодательства. С этого времени во­просы наследования рассматривались тремя право­выми системами: адатом, шариатом и российским законодательством (по завещанию). Завещать мож­но было не более трети имущества, но вопрос за­ключался в выборе правовой системы. Тем не менее еще очень сильны были патриархальность и сослов­ность карачаевского общества, которые задержива­ли трансформацию правовых норм в гражданско-правовых отношениях.

Земля, как основной объект гражданско-правовых отношений, по-прежнему регулировалась нормами обычного права. Земельный участок под­лежал обмену, купле-продаже, дарению.

Принадлежащий семье земельный участок передавался от отца к сыну, что подтверждало на­личие частной собственности. Помимо наследова­ния, земля приобреталась в собственность путем захвата общественных земель князьями и узденями, а также в порядке пожалования за заслуги перед российской администрацией.

«Владения эти, — отмечает комиссия по иссле­дованию положения землепользования и землевла­дения карачаевцев, — образовались путем захватов сильными фамилиями. Захваты производились в то время, когда карачаевское племя управлялось стар­шими и узденями, которые, пользуясь своим влия­нием, стояли во главе народа, распоряжались зе­мельным имуществом, захватывали лучшие земли, беспрепятственно пользовались ими и присваивали их впоследствии себе как собственность» [1, с. 36].

Имущество большой семьи в традиционном карачаевском обществе контролировалось отцом -главой семьи. В случае смерти главы семьи по адату власть переходила к старшему сыну. Если не было сыновей, то хозяйкой становилась его жена. И в том и в другом случае после смерти отца начинался раз­дел имущества. В случае смерти супруги все иму­щество переходило к мужу. Согласно нормам обыч­ного права карачаевцев на имущество матери дети не имели права. Представители высших сословий в большей степени пользовались нормами шариата, что было выгодно и для наследников. Субъектами правовых отношений могли выступать только лица мужского пола, достигшие совершеннолетия.

После того, как главой семьи становился стар­ший брат, в семье устанавливались новые правоот­ношения. Теперь братья оказывались равноправ­ными хозяевами общего имущества, а не являлись бесправными сыновьями своего отца. Иногда стар­ший брат лишал младшего брата калыма при же­нитьбе. В этом случае младший брат имел право подать на него в суд и через него добиться уплаты калыма, положенного его жене. Такое решение во­проса свидетельствует об отсутствии у старшего брата тех правовых преимуществ, которыми обла­дал отец.

Тем не менее власть старшего брата распро­странялась на всех младших братьев. Он имел право отдавать младших братьев в работники, от своего имени заключать договор личного найма и сам предъявлять иск. Авторитет старшего брата зависел исключительно от его личных качеств, от его умения грамотно вести совместное хозяйство. Младший брат имел право распоряжаться имуществом на свое усмотрение, вплоть до продажи по­стороннему лицу принадлежащей ему части обще­го хозяйства, свои доли в недвижимости, причем покупатель «впредь до раздела должен был пользо­ваться участком в том размере, в каком пользовался продавец [2].

При разделе семейного имущества любой член семьи мог выйти из общины, хотя стремление к самостоятельности не приветствовалось. В таких случаях глава большой семьи имел право лишить сына части положенного ему имущества или выде­лить ему небольшую долю. В некоторых случаях и отец не был правомочен лишать сына положенной ему доли. В таком качестве рассматривалась недви­жимость (участок земли, лошадь, личные подарки), уже находившаяся в собственности сына.

Некоторые вопросы, связанные с имуществом, приводили к конфликтам в новых семьях. В этих случаях место сына мог занять зять этого дома, т.е. недовольный сыном отец мог заменить его зятем. Но такие случаи в Карачае были крайне редки, так как переход зятя в дом тестя не приветствовался ни одной из сторон. Это рассматривалось как наруше­ние веками установленных обычаев и допускалось при отсутствии наследника по мужской линии. О таком случае упоминается в архивных документах 1860-х гг. Так, в списке небогатых владельцев гово­рится, что Крым Байрамкулов «живет в зятьях», так как «у тестя много скота».

На этот же вопрос обратил внимание знаток обычного права карачаевцев Б.В. Миллер. «В кара­чаевском обществе, — пишет автор, — иногда зять, уходя из своей семьи, ничего не получает из семей­ного имущества, когда его отец противится его на­мерению, иногда он переменяет семью, не уживаясь с братьями, если у тестя нет прямых наследников, то он делает своим наследником приемного зятя, если же у него есть несколько дочерей, зять полу­чает после его смерти равную с ними долю, иногда же часть его даже несколько больше, именно когда тесть принимает в расчет труд зятя на пользу семьи. Принимают зятей обыкновенно только хозяева, не имеющие мужского потомства, реже входит зять в семью, в которой есть сыновья-работники. Вступа­ет он тогда уже на других основаниях, не на поло­жении будущего наследника, заместителя сыновей, а на началах товарищества, он приносит с собой имущество, которое складывается с общим семей­ным» [4, с. 38].

Обычно разделом имущества руководил отец. Даже при полном отстранении от хозяйственных дел он был правомочен решать судьбу имуществен­ного раздела. При семейных спорах, возникавших при разделах, судебное решение выносилось в пользу главы семьи. Горский словесный суд, опира­ясь на русские законы, отказывал тяжущимся в ис­ках детям, ссылаясь на то, что при жизни отца они не имеют права требовать раздела имущества. Раз­дел, произведенный без разрешения главы семьи, являлся незаконным.

В случае смерти сына отцовская доля переходи­ла его детям. Если муж умирал раньше жены, то она оставалась с младшим сыном, которому по адатам полагалась некоторая прибавка для прокормления матери (минорат) «аталыкъ юлюш».

Что касается овдовевших золовок, то им по шариату полагалась доля их малолетних сыновей. В данном случае вдовы рассматривались как опеку­ны несовершеннолетних детей. Этот обычай имел силу, если вдова с детьми не покидала дом покойно­го мужа и не выходила замуж за постороннего чело­века. Если же вдова выходила замуж во второй раз за одного из неженатых братьев (левират) мужа, она теряла все имущество первого супруга.

Важной деталью при разделе имущества яв­лялся принцип наследования, который основывался на учете степени родства. К примеру, если имелись близкие родственники, то имущество передавалось им, в случае их отсутствия — более дальним род­ственникам. По адатам карачаевцев посторонние лица принимали участие в разделе только при от­сутствии прямых наследников.

Если происходил раздел имущества дяди, то племянники получали долю своего отца. Если уми­рал бездетный мужчина, все его имущество разда­валось на «искупление грехов». Объектами раздела могли быть: пахотная земля, скот, жилые и хозяй­ственные постройки, имущество, перешедшее к ним от дедов и отцов (аталадан къалгъан мюльк), оружие, женские украшения, ковры и т.д.

Особое место в семейных разделах занимали ближайшие родственники. Они составляли опись имущества, пытались избежать конфликтов, при­мирить братьев и т.п. Если между братьями не до­стигалось согласия, то в дело вмешивались аксака­лы атаула или тукума (род), принимавшие мудрое и «удобное» решение для всех участников спора.

При крайней необходимости к разделу имуще­ства привлекался один из авторитетных родствен­ников. Если его помощь оказывалась недействен­ной, глава семьи обращался в горский суд, который в свою очередь для разрешения семейного конфлик­та назначал третейских судей, хорошо знавших по­ложение этой семьи. Нередко в процесс раздела имущества вмешивались представители мусуль­манского духовенства — муллы, которые заново про­изводили раздел имущества, более справедливый и равный между всеми братьями.

Была еще одна важная деталь, относившаяся к разделу имущества у карачаевцев. По адату при семейных разделах не имеет принципиального зна­чения трудовое начало: все братья получают по­ровну независимо от того, сколько времени каждый из них проработал на пользу семьи. Такой подход к решению вопроса был не совсем справедлив и поэтому часто вызывал недовольство со стороны брата, внесшего в общую кассу больше денег, чем остальные.

Как отмечалось выше, обычно разделы боль­шой семьи происходили после смерти отца. В этой связи женатые сыновья уже не хотели подчиняться старшему брату. В таком случае согласно нормам адата имущество делилось поровну между братья­ми. «Все сыновья по адату имеют право на равную часть как движимого, так и недвижимого имуще­ства. Причем не делается никакого различия между единоутробными и единокровными сыновьями, сы­новьями от первой или второй жены», — говорится в документе [4, с. 38].

После раздела имущества между сыновьями в процесс деления включалось следующее колено И племянники, которым также полагалась доля. При разделе учитывались все доходы и расходы из общей кассы (уплата за правонарушения, выдача калыма и приданого из общего семейного имуще­ства). Рассматривалось также замужество дочери у одного из сыновей, за которую был получен калым, если у остальных дочери были незамужем. В таком случае все подаренное внучке (калым или просто подарки) берется во внимание, их стоимость рас­пределяется между остальными братьями поровну. Аналогично рассматривается и сумма калыма, вне­сенная за одного из сыновей. Если в семье имеются незамужние девушки, то по адату из семейного иму­щества, кроме нескольких голов скота, им ничего не полагалось, кроме того, что они оставались под опекой родителей. По шариату дочь имела право на половинную долю, т.е. вдвое меньше получаемой сыном части. Кроме того, по адату старшему брату (майорат) полагалась отдельная добавочная доля за старшинство (тамада юлюш). Она (доля) состояла из лошади, шашки, ружья, участка земли, жилья. Такое поощрение карачаевцы аргументируют авто­ритетным положением старшего брата, имеющим в силу своего старшинства право на добавочную долю. Прежде всего это было проявлением уваже­ния по отношению к старшему брату.

По этому вопросу имеются любопытные све­дения из архивных материалов, изученных Б.В. Миллером в Карачае. Дело касается пяти братьев из фамилии Чотчаевых, которые решили произве­сти раздел семейного имущества. Самый старший из братьев Магомет «был человек хитрый, само­стоятельный и неустрашимый. Задумав отделиться от своих братьев, он выбрал для себя лучшие сак­ли, другие постройки, землю и много различного скота так, что от всего имения взял на сумму 9300 р., а остальное разделил как опять на себя, так и на братьев своих по равной части. Братья из боязни не спорили против раздела до тех пор, пока об этом не дошло до сведения эфендия-муллы Агьи (возможно Ахъи. — П.А.), который в присутствии других вы­бранных свидетелей разделил имение уже по свое­му усмотрению и по закону, а именно: имение, взя­тое Магометом, разделил пополам на всех братьев, отобрал от него один участок земли в сумме 7750 р. и ввел во владение последних. А как Магомет на это доволен не был, то в оправдание свое обещал­ся найти таких лиц, которые действительно скажут, что он, как старший брат, то против меньших обя­зан получить гораздо больше, для чего ему и дава­лась отсрочка на несколько дней, но он того сделать не мог, почему тот эфендий предложил принять, как ему, Магомету, так и остальным братьям, присягу, на что Магомет не согласился» [4, с. 38 — 39]. Дан­ный случай произошел примерно в 1830 — 1840-х гг. Отметим, что такого рода случаи в Карачае были редким явлением. Из этого инцидента ясно, что старший брат не только перестарался при разделе общего имущества, обделив своих братьев, но и нарушил установленные обычаем правила. В луч­шем случае, согласно нормам обычного права он мог претендовать на долю чуть большую, чем его младшие братья, но не на большую часть совместно нажитого имущества.

После раздела общего имущества молодым семьям оказывалась большая помощь со стороны родственников. Мужчины — родственники обычно дарили скот, а женщины — посуду. Родственники поддерживали молодые семьи и личным трудом. Если при разделе имущества не всем братьям до­ставались сакли, им помогали лесом для постройки будущего дома. В этом случае помощь родствен­ников была огромна и безвозмездна. Родственники старались добиться исключительно справедливого раздела, и если сакли были неравного достоинства, то одному из братьев этот недостаток компенсиро­вался скотом и деньгами. Если отдельных жилищ не хватало на всех братьев, вместо них холостым сыновьям, получившим при разделе определен­ную часть движимости и земли, в качестве жилья предоставлялся родительский дом или для всех не­женатых отдельное жилье. Кроме того, для них от­дельно отводился земельный участок для будущей постройки. Имущество делилось путем жеребьев­ки. Сначала делилось недвижимое имущество, как более ценное, затем — стада и табуны. Жребий вы­нимали мальчики или старики. Первым при разделе семейного имущества имел право выбрать на свое усмотрение несколько вещей старший брат. Затем, путем сложных расчетов, определялась доля каж­дого из братьев. Перед жеребьевкой все состояние делилось на столько частей, сколько было претен­дентов. Раздел имущества был достаточно демокра­тичным. Помимо старшего, исключение делалось в пользу больных или немощных братьев, неспособ­ных самим вести хозяйство. Они так же, как и стар­ший брат, получали прибавочную долю. Младший сын в большинстве случаев оставался в доме роди­телей и наследовал их саклю. Мельница оставалась в общем пользовании, фруктовые сады делились по количеству деревьев.

В случае неразрешимости спора между братья­ми и не нахождения компромисса (к примеру, кому должен достаться земельный участок), принима­лось оригинальное решение [5], участок оставался в общей собственности, «но к нему никто не дол­жен касаться», хотя все имущество должно было быть разделено между братьями. В основном такие участки переходили к родственникам как ничей­ные, и горский суд за истечением определенного времени закреплял эти участки за ними.

После окончательного раздела семейного иму­щества между сыновьями глава семьи (если имущество делилось при его жизни) по праву сохранял за собой земельный участок на безбедное существо­вание [6], не желая зависеть от сыновей, или же он мог проживать по очереди у сыновей, которые согласно закону обязаны были его содержать. Обя­занность содержать отца одинаково ложилась на всех сыновей, и если какой-нибудь из них по этому поводу возражал, то другие имели право заставить его смотреть за отцом через суд. Иногда земельный участок, который сохранил за собой отец, переда­вался одному из внуков.

Раздел семейного имущества в большинстве случаев осуществлялся справедливо и равномер­но, по нормам наследования, зафиксированным в карачаевских адатах. Неравный раздел, совершен­ный отцом, мог повлечь за собой, несмотря на вы­сокий авторитет отца, конфликтную ситуацию и вмешательство родственников, хотя глава семьи имел полное право передавать в наследство все свое имущество только одному из сыновей, лишив всех остальных доли. Такие случаи в Карачае были крайне редки, и если имели место, то только в на­чале XX в.

В основном раздел имущества заканчивался большим праздничным застольем с приглашением всех родственников — однофамильцев, для чего ре­залось огромное количество баранов.

Таким образом, исследованные материалы по­зволяют проследить процесс наследования на при­мере больших или сложных семей. Об этом свиде­тельствует семейные и имущественные разделы, когда женатые сыновья начинают вести собствен­ное хозяйство, не зависящее от главы семьи.

По мнению многих исследователей (Б.В. Мил­лера, В.П. Невской, Я.С. Смирновой, С.Ш. Гаджие-вой, Х.В. Дзуцева и др.), уже в начале XIX в. наряду с большими семьями существовали и малые инди­видуальные семьи, «рождение» которых свидетель­ствовало об ослаблении позиций главы семейства и проникновении частной собственности в карачаев­ское общество, что и ускорило процесс разложения семейной общины.

Литература

1. Труды комиссии по исследованию современного положения землепользования и землевладения карачаев­ского народа Кубанской области. Владикавказ, 1908.
2. Из судебных договоров а. Къарт-Джурт за 1897 г.

3. ГАКК. Ф. 774. On. I. Д. 129. Л. 53.
4. Миллер Б.В. Из области обьганого права карача­евцев // Этнографическое обозрение. 1902. № 2.
5. Материалы судебных дел Хумаринского архива за 1879 год.

6. Князь Хаджи Крымшамхалов, отделивший сы­новей, оставил себе на прожиток имущество, состоявшее из одного дома, одной конюшни, одного сада и Высочай­ше дарованного ему участка земли. // Материалы Хума­ринского архива. 7 февраля 1879. Цит. по: Миллер Б.В. Указ. соч. С. 38 — 39.